Особенности эпидемического процесса острых респираторных инфекций, вызванных разными этиологическими агентами


DOI: https://dx.doi.org/10.18565/epidem.2020.10.4.45-51

Жигарловский Б.А., Салтыкова Т.С., Брико Н.И., Гера­симов А.Н., Иваненко А.В., Волкова Н.А., Лиознов Д.А., Даниленко Д.М.

1) ФГБУ «ЦСП» ФМБА России, Москва, Россия; 2) ФГАОУ ВО «Первый Московский государственный университет им. ИМ. Сеченова Минздрава России (Сеченовский университет), Москва, Россия; 3) ФБУН «Центральный НИИ эпидемиологии» Роспотребнадзора, Москва, Россия; 4) ФБУЗ «Центр гигиены и эпидемиологии в городе Москве», Москва, Россия; 5) ФГБУ «НИИ гриппа им. А.А. Смородинцева» Минздрава России, Санкт-Петербург, Россия; 6) ФГБОУ ВО «Первый Санкт-Петербургский государственный медицинский университет им. И.П. Павлова» Минздрава России, Санкт-Петербург, Россия
Цель исследования. Выявление особенностей развития эпидемического процесса ОРВИ в зависимости от этиологической принадлежности возбудителя.
Материалы и методы. Проанализированы понедельные результаты ПЦР-диагностики возбудителей гриппа и ОРВИ с использованием базы данных ФГБУ «НИИ гриппа им. А.А. Смородинцева» Минздрава России по 4 городам (Екатеринбург, Казань, Ростов-на-Дону и Санкт-Петербург), а также данные вирусологической лаборатории ФБУЗ «Центр гигиены и эпидемиологии в городе Москве».
Результаты. За период 2014–2018 гг. в Москве наибольшая доля среди возбудителей гриппа и ОРВИ приходилась на вирусы парагриппа (типов 1–3) (25,5%), вирусы гриппа А(Н1N1)2009 (25,2%) и А(Н3N2) (24,3%); в Екатеринбурге – на риновирусы (24,6%) и вирус гриппа А(Н1N1)2009 (21,2%); в Казани – на риновирусы (26%); в Ростове-на-Дону – на риновирусы (19,6%) и аденовирусы (18,2%); в Санкт-Петербурге – на вирусы гриппа B (20%) и A(H3N2) (19,3%). В целом по 5 городам эпидемический процесс гриппа и ОРВИ начинался с парагриппозной инфекции, а заканчивался гриппозной инфекцией, обусловленной вирусом гриппа B. В отличие от вирусов гриппа, для возбудителей негриппозной этиологии характерны более длительные периоды активности.
Заключение. Проявления эпидемического процесса гриппа и ОРВИ во многом определяются спецификой возбудителей и имеют особенности развития как на разных территориях, так и в разных группах населения

Грипп и ОРВИ продолжают оставаться наиболее распространенными и актуальными заболеваниями человека. Так, на территории РФ в 2018 г.было зарегистрировано более 30,81 млн случаев ОРВИ, экономический ущерб от этой группы инфекций составил 518 млрд руб., а ущерб от гриппа оценивается в 1,09 млрд руб. [1].

Известны более 200 возбудителей респираторных инфекций вирусной природы [2, 3], наиболее распространенными из которых являются вирусы гриппа А и В, риновирусы, вирусы парагриппа (типов 1–3), респираторно-синцитиальный вирус (РСВ), коро- и аденовирусы, а также недавно открытые бокавирусы и метапневмовирусы [4, 5]. При этом до 60% проб, взятых от больных, остаются без этиологической расшифровки [6, 7]

В то же время многие исследователи отмечают, что в рамках страны, регионов одной страны, а также природно-климатических зон этиологический профиль циркулирующих возбудителей ОРВИ может существенно различаться [8–10].

С повсеместным внедрением в практику современных молекулярно-биологических методов диагностики появилась возможность оценить этиологическую структуру возбудителей гриппа и ОРВИ и выявить особенности эпидемического процесса этих инфекций, вызываемых разными этиологическими агентами.

Большинство исследований этиологической структуры возбудителей гриппа и ОРВИ посвящены конкретному эпидсезону, и большее внимание уделяется изучению особенностей эпидемического процесса гриппа, чем других ОРВИ. В доступной литературе нам не удалось найти комплексных исследований, в которых бы изучались особенности эпидемического процесса ОРВИ, обусловленных разными вирусами, их взаимодействие с другими вирусами в рамках общего эпидемического процесса ОРВИ.

Цель работы – выявление особенностей развития эпидемического процесса ОРВИ в зависимости от этиологической принадлежности возбудителя.

Материалы и методы

Проведен анализ понедельных результатов ПЦР-диагностики возбудителей гриппа и ОРВИ, выполненной в рамках рутинной системы эпидемиологического надзора, с использованием базы данных ФГБУ «НИИ гриппа им. А.А. Смородинцева» Минздрава России по 4 городам (Екатеринбург, Казань, Ростов-на-Дону и Санкт-Петербург), а также данных вирусологической лаборатории ФБУЗ «Центр гигиены и эпидемиологии в городе Москве». Выбор городов обусловлен тем, что численность населения в каждом превышает 1 млн человек, а сами они находятся в разных федеральных округах, что позволило провести репрезентативный анализ территориального распределения лабораторно подтвержденных случаев гриппа и ОРВИ.

Исследование проводили в период с 26-й недели 2014 г. по 25-ю неделю 2018 г. Поскольку за этот период в году было 52 или 53 полных/неполных недели, было проведено выравнивание динамического ряда по эпидемическому году. Эпидемический год начинается с 26-й недели года и заканчивается на 25-й неделе следующего года, из номеров недели больше 25 вычитали 53. Положительные значения номера недели соответствуют номеру недели календарного года, нулевой номер – последней неделе года, значение недели -1 – предпоследней неделе и т. д. При этом номер недели, равный -27, соответствует 26-й неделе года. Был рассчитан средний номер недели эпидемического года (М) и среднеквадратичное отклонение номера недели (σ) для случаев заболевания, а также статистическая погрешность среднего (m). При этом величина σ отражает выраженность неравномерности внутригодового распределения случаев детекции инфекционных агентов. Для распределений, достаточно близких к нормальному, в интервал M ± σ укладывается примерно 2/3 наблюдений, что позволяет говорить о длительности периода наибольшей активности возбудителей гриппа и ОРВИ.

Анализ и обработку данных проводили с помощью программы Microsoft Office Excel 2013, пакета статистических программ IBM SPSS Statistics версии 23.0

Результаты

За анализируемый период суммарно в 5 городах с применением метода ПЦР обследовано 56 804 человека, инфекционный агент идентифицирован в 38,9% случаев. В эпидемический сезон 2014–2015 гг. положительный результат получен в 32,5% случаев, в сезон 2015–2016 гг. – в 40%, в сезон 2016–2017 гг. – в 42,7% и в сезон 2017–2018 гг. – в 39,2% .

Стоит отметить, что этиологическая структура возбудителей гриппа и ОРВИ суммарно по 5 городам ежегодно менялась. В сезон 2014–2015 гг. доминировали вирусы гриппа B (22,4% положительных результатов) и A(H3N2) (19,4%), в сезон 2015–2016 гг. – вирусы гриппа A(H1N1)2009 (46,3%), в сезон 2016–2017 гг. – вирусы гриппа A(H3N2) (33,7%), в сезон 2017–2018 гг. – риновирусы (18,3%) и вирусы гриппа В (17,2%).

Были отмечены территориальные различия в этиологической структуре возбудителей гриппа и ОРВИ. (табл. 1).

47-1.jpg (95 KB)

В Екатеринбурге доминировали риновирусы (24,6%) и вирус гриппа А(Н1N1)2009 (21,2%), в Казани – риновирусы (26%), в Ростове-на-Дону преобладали риновирусы (19,6%) и аденовирусы (18,2%), в Санкт-Петербурге – вирусы гриппа B (20%) и A(H3N2) (19,3%).

Среди возбудителей ОРВИ негриппозной этиологии в Москве преобладали вирусы парагриппа (типов 1–3), и его доля в структуре положительных результатов составила 63,2%. В Екатеринбурге и Казани наибольшую долю составляли риновирусы – 43,6 и 42,9% соответственно. В Ростове-на-Дону чаще идентифицировали риновирусы (29,6%) и аденовирусы (27,5%); в Санкт-Петербурге – риновирусы и РСВ, удельный вес которых составлял 32,3 и 28,1% соответственно.

При изучении распределения случаев идентификации возбудителей гриппа и ОРВИ по эпидемическому году установлено, что наибольший период активности вирусов гриппа A(H1N1)2009 отмечался в Санкт-Петербурге, где 2σ = 8 недель, то есть более половины лабораторно подтвержденных случаев гриппа A(H1N1)2009 подтверждено в течение 2 мес. (табл. 2). Наиболее «компактное» распределение случаев наблюдалось в Екатеринбурге (2σ = 4 недели).

48-1.jpg (219 KB)

Период наибольшей активности вируса гриппа A(H3N2) в Москве и Казани составлял 11 недель, в Ростове-на-Дону 2σ = 10,6 недели, в Санкт-Петербурге – 10,4 недели, в Екатеринбурге – 7 недель.

В то же время для вируса гриппа B характерны примерно одинаковые периоды наибольшей активности: в Москве 2σ = 9,2 недели, в Екатеринбурге – 8,8 недели, в Ростове-на-Дону и Санкт-Петербурге – 8,4 недели. Исключением является Казань, где 2σ = 6 недель.

Наибольшее значение 2σ для вирусов парагриппа (типов 1–3) наблюдалось в Казани (26,8 недели) и Ростове-на-Дону (26,6 недели). При этом наиболее «компактное» распределение случаев зарегистрировано в Москве (2σ = 17,6 недели).

Время наибольшей активности аденовирусов составляло в Екатеринбурге 17,6 недели, в Москве – 18,8 недели, в Санкт-Петербурге – 22,4 недели, в Казани – 23 недели, в Ростове-на-Дону – 32,8 недели.

Для РСВ также характерна неравномерность внутригодового распределения лабораторно подтвержденных случаев. Так, максимальное значение 2σ отмечалось в Ростове-на-Дону (22,6 недели), минимальное – в Екатеринбурге (13 недель).Из-за малого числа лабораторно подтвержденных случаев в Москве невозможно было проанализировать время наибольшей активности, а также среднее время активности бокавирусов (2 случая), метапневмовирусов (6 случаев), коронавирусов (7 случаев) и риновирусов (35 случаев) в сравнении с другими городами.

Период наибольшей активности коронавирусов составлял в Екатеринбурге 18,4 недели, в Санкт-Петербурге – 19,8 недели и в Ростове-на-Дону – 22,8 недели.

Для бокавирусов наименьшее значение 2σ было в Санкт-Петербурге и составляло 14,8 недель, наибольшее – в Ростове-на-Дону (23 недели).

Для метапневмовирусов и риновирусов наиболее выраженная неравномерность внутригодового распределения случаев отмечалась в Ростове-на-Дону, где 2σ = 30,4 и 31,8 недели соответственно.

За анализируемый период лабораторное подтверж­дение заболеваний, вызванных вирусами гриппа A(H1N1)2009 и A(H3N2), раньше, чем в других городах отмечалось в Москве и в среднем наблюдалось в середине 6 ± 0,1 и 1 ± 0,3 недель эпидемического года соответственно (см. табл. 2). При этом позже, чем в других городах, этих возбудителей идентифицировали в Казани – в середине 10-й (± 0,3 и ± 0,4) недели.

Гриппозная инфекция, обусловленная вирусом гриппа B, в Москве, Екатеринбурге и Ростове-на-Дону в среднем подтверждалась на 9-й неделе, позднее всех в Казани – на 12,9 ± 0,2 неделе.

Более раннее подтверждение парагриппозной инфекций наблюдали в Ростове-на-Дону, в среднем на -7,3 (± 0,7) неделе, в начале ноября. При этом в Москве и Екатеринбурге среднее время идентификации возбудителя совпадает – на 0,8 ± 0,5 и 0,3 ± 0,6 неделе.

Среднее время подтверждения аденовирусной инфекции в Москве (2,9± 0,9 неделя) совпадает с таковым в Екатеринбурге (1,7 ± 0,6 неделя) и Казани (0,8 ± 1,4 неделя).

Лабораторное подтверждение респираторно-синцитиальной инфекции (РСВИ) в Москве приходилось в среднем на 1,4 ± 1,0 неделю. Стоит отметить, что в других городах не наблюдалось статистически значимого различия среднего времени подтверждения. Исключением является Санкт-Петербург, где идентификация РСВИ отмечалась в среднем на 8,4 ± 0,2 неделе, что позже, чем в остальных городах.

Среднее время лабораторного подтверждения коронавирусной инфекции совпадало в Ека­теринбурге (5,6 ± 0,6 недели), Санкт-Петербурге (5,6 ± 0,9 недели) и Ростове-на-Дону (7,3 ± 1,0 недели).

Бокавирусную инфекцию в среднем подтверждали на -1,3 ± 0,9 неделе в Ростове-на-Дону и на 0 ± 0,5 неделе – в Санкт-Петербурге.

Идентификацию метапневмовируса раньше, чем в других городах отмечали в Екатеринбурге – в среднем на 3 ± 0,7 неделе. При этом не установлено статистически значимых различий между показателями, полученными в Санкт-Петербурге и Ростове-на-Дону, где метапневмовирусную инфекцию подтверждали в среднем на 5,2 ± 0,4 и 5,3 ± 1,3 неделе соответственно.

Среднее время подтверждения риновирусной инфекции различалось. Так, в Казани ее идентифицировали в среднем на -2,4 ± 0,8 неделе эпидемического года, в Санкт-Петербурге – на 0,1 ± 0,3, в Екатеринбурге – на 0,9 ± 0,3 и в Ростове-на-Дону – на 3,1 ± 0,5 неделе.

В целом в 5 городах эпидемический процесс гриппа и ОРВИ начинался с выявления возбудителей негриппозной этиологии, а именно парагриппозной инфекции, которую диагностировали в первую очередь у детей в возрасте до 2 лет и 3–6 лет в среднем на -4,2 ± 0,5 и на -3,8 ± 0,7 неделе эпидемического года соответственно (см. рисунок).

49-1.jpg (80 KB)

Далее в эпидемический процесс включалась риновирусная инфекция, которой первыми заболевали лица старше 15 лет в среднем на -1,8 ± 0,4 неделе. За ней следовали бокавирусная и аденовирусная инфекции, позднее присоединялись метапневмовирусная и коронавирусная инфекции, затем – гриппозная инфекция.

После этого к эпидемическому процессу присоединялись инфекция, обусловленная вирусом гриппа A(H1N1)2009, и РСВИ. Заканчивался эпидемический процесс гриппа и ОРВИ заболеваемостью, обусловленной гриппом B.

В целом в 5 городах эпидемический процесс инфекции, обусловленной вирусом гриппа A(H1N1)2009, начинался среди лиц старше 15 лет и школьников 7–14 лет. Лабораторное подтверждение в этих группах было получено в среднем на 6,6 ± 0,1 и 6,8 ± 0,2 неделе соответственно. Далее заболевали дети в возрасте до 2 лет (на 7,3 0,2 неделе) и 3–6 лет (на 6,8 ± 0,2 неделе).

В процесс гриппозной инфекции A(H3N2) были вовлечены в первую очередь дети 7–14 лет, среди которых заболевание подтверждалось на 5,3 ± 0,3 неделе. Следом заболевали лица старше 15 лет (6,2 ± 0,1) неделя) и последними – дети в возрасте до 2 лет (7,3 ± 0,2 неделя) и 3–6 лет (7,8 ± 0,3неделя).

Для гриппозной инфекции, обусловленной вирусом гриппа B, характерно одновременное вовлечение лиц старше 15 лет и школьников 7–14 лет. В этих группах лабораторное подтверждение отмечалось в среднем на 11 ± 0,1 и 11 ± 0,2 неделе соответственно. Следом заболевали дети младшего возраста.

При парагриппозной инфекции первыми заболевали дети младше 2 и 3–6 лет, затем – 7–14 лет и лица старше 15 лет.

Стоит отметить, что эпидемический процесс аденовирусной инфекции характеризовался одновременным вовлечением лиц всех возрастных групп. Так, идентификация возбудителя отмечена у детей 7–14 лет в среднем на 0,0—0,9 неделе, среди лиц старше 15 лет – на 0,1 ± 0,6 неделе, среди детей 3–6 и младше 2 лет – на 1,2 ± 0,7 и 1,2 ± 0,5 неделе соответственно.

При РСВИ сначала заболевали лица старше 15 лет, а потом все остальные.

При коронавирусной инфекции первыми заболевали школьники 7–14 лет и дошкольники. В этих группах лабораторное подтверждение отмечено в среднем на 4,4 ± 1,3 и 4,7 ± 1,1 неделе. Далее заболевали лица старше 15 лет (6,8 ± 0,7 неделя) и дети до 2 лет (7,0 ± 0,7 неделя).

Для бокавирусной инфекции характерно одновременное вовлечение в эпидемический процесс детей до 2 лет и 3–6 лет со средним временем идентификации возбудителя на -1,2 ± 0,5 и -1,0 ± 0,9 неделе соответственно. Для других возрастных групп не представляется возможным оценить среднее время лабораторного подтверждения из-за малого числа случаев бокавирусной инфекции: 22 случая среди детей 7–14 лет и 29 случаев среди лиц старше 15 лет.

Эпидемический процесс метапневмовирусной инфекции начинался в группе детей 7–14 лет, у которых идентификацию возбудителя отмечали в среднем на 2,1 ± 1,2 неделе. Следом присоединялись лица старше 15 лет (4,4 ± 0,7 неделя) и дети до 2 лет (4,8 ± 0,7 неделя). Последними заболевали дети 3–6 лет (6,2 ± 0,8 неделя).

При риновирусной инфекции первыми заболевали лица старше 15 лет, далее к ним присоединялись дети дошкольного возраста, последними в эпидемический процесс вовлекались дети 7–14 лет.

Обсуждение

Нами были установлены территориальные различия в длительности периода активности основных возбудителей гриппа и ОРВИ в Москве и других городах. Их общей особенностью являются более длительные периоды активности возбудителей негриппозной этиологии в сравнении с вирусами гриппа.

За изучаемый период в Ростове-на-Дону наблюдались самые длительные периоды активности вирусов негриппозной этиологии (от 26,6 до 32,8 недель). Это в первую очередь было связано с произошедшим в 2014 г. вооруженным конфликтом на востоке Украины, который вызвал большой приток беженцев на территорию Ростовской области, что повлекло за собой более длительную циркуляцию возбудителей негриппозной этиологии и необходимость их лабораторной расшифровки.

Различия в последовательности вовлечения возрастных групп в эпидемический процесс, вызванный разными возбудителями гриппа и ОРВИ, могут быть обусловлены интеграционно-конкуретным развитием эпидемического процесса ОРВИ, а также явлением интерференции вирусов [11]. При этом вирусы могут оказывать влияние на развитие эпидемического процесса друг друга, то есть эпидемический процесс каждой инфекции может запускаться и тормозиться непосредственно вирусами.

Таким образом, проявления эпидемического процесса гриппа и ОРВИ во многом определяются спецификой возбудителей и имеют особенности развития как на разных территориях, так и в разных группах населения.


Литература


1. О состоянии санитарно-эпидемиологического благополучия населения в Российской Федерации в 2018 году. Государственный доклад. М.: Федеральная служба по надзору в сфере защиты прав потребителей и благополучия человека, 2019. 254 с.

[Оn the state of sanitary and epidemiological welfare of the population in the Russian Federation in 2018. State report]. Moscow, 2019. 254 р. https://www.rospotrebnadzor.ru/documents/details.php?ELEMENT_ID=12053. (In Russ.)


2. Калюжин О.В. Острые респираторные вирусные инфекции: современные вызовы, противовирусный ответ, иммунопрофилактика и иммунотерапия. М.: ООО «Издательство МИА», 2014. 144 с.

Kaluzhin O.V.


3. Купченко А.Н., Понежева Ж.Б. Современные принципы диагностики и лечения ОРВИ. Архивъ внутренней медицины 2016; 6(1): 6–12. https://doi.org/10.20514/2226-6704-2016-6-1-6-12

Kupchenko A.N., Ponezheva Z.B.


4. Mahony J. B. Detection of respiratory viruses by molecular methods. Clin Microbiol. Rev. 2008; 21(4): 716–47. doi: 10.1128/CMR.00037–07


5. Jartti T., Jartti L., Ruuskanen O., Söderlund-Venermo M. New respiratory viral infections. Curr. Opin Pulm. Med. 2012; 18(3): 271–8. doi:10.1097/MCP.0b013e328351f8d4


6. Львов Н.И., Писарева М.М., Мальцев О.В., Бузицкая Ж.В., Афанасьева В.С., Михайлова М.А., Го А., Янина М.А., Резниченко Н.А., Грудинин М.П., Жданов К.В., Лобзин Ю.В. Особенности этиологической структуры ОРВИ в отдельных возрастных и профессиональных группах населения Санкт-Петербурга в эпидемический сезон 2013–2014 гг. Журнал инфектологии 2014; 6(3): 62–70. https://doi.org/10.22625/2072-6732-2014-6-3-62-70

Lvov N.I., Pisareva M.M., Maltsev O.V., Buzitskaya J.V., Afanasieva V.S., Mikhailova M.A., Go A., Yanina M.A., Reznichenko N.A., Grudinin M.P., Zhdanov K.V., Lobzin Y.V.


7. Ющук Н.Д., Хадарцев О.С. Профилактика гриппа и острых респираторных вирусных инфекций с учетом особенности их эпидемического процесса. Инфекционные болезни: новости, мнения, обучение 2018; 7(2): 44–51. doi: 10.24411/2305-3496-2018-12004

Yushchuk N.D., Khadartsev O.S.


8. Попов А.Ф., Колпаков С.Л., Симакова А.И., Дмитренко К.А. Клиническая и эпидемиологическая семиотика в диагностике этиологии острых респираторных вирусных инфекций у взрослых. Эпидемиол. и инфекц. бол. 2016; 21(5): 268–73. DOI: 10.18821/1560-9529-2016-21-5-268-273

Popov A.F., Kolpakov S.L., Simakova A.I., Dmitrenko K.A.


9. Рубис Л.В. Особенности эпидемического процесса острых респираторных инфекций в республике Карелия в современный период Журнал инфектологии 2017; 9(4): 109–18. https://doi.org/10.22625/2072-6732-2017-9-4-109-118.

Rubis L.V.


10. Салтыкова Т.С., Жигарловский Б.А., Иваненко А.В., Волкова Н.А., Антонова В.И., Брико Н.И. Эпидемио­логическая характеристика острых респираторных вирусных инфекций и гриппа на территории Российской Федерации и г. Москвы. Журнал инфектологии 2019; 11(2): 124–32. https://doi.org/10.22625/2072-6732-2019-11-2-124-132

Saltykova T.S., Zhigarlovsky B.A., Ivanenko A.V., Volkova N.A., Antonova V.I., Briko N.I.


11. Яковлев А.А., Поздеева Е.С. О возможных механизмах саморегуляции паразитарных систем в биогеоценозе. Вестник РАМН 2018;73(3):195–205. doi: 10.15690/vramn880

Yakovlev AА., Pozdeeva E.S.


Об авторах / Для корреспонденции


Жигарловский Бронислав Андреевич – к.м.н., аналитик, ФГБУ «ЦСП» ФМБА России, Москва, Россия; e-mail: BZhigarlovskiy@cspmz.ru; ORCID: http://orcid.org/0000-0002-2982-0112
Салтыкова Татьяна Сергеевна – к.м.н., доцент кафедры эпидемиологии и доказательной медицины ФГАОУ ВО «Первый Московский государственный медицинский университет им. И.М. Сеченова» Минздрава России (Сеченовский Университет), Москва, Россия;; e-mail: saltykova.t.s.2012@gmail.com; ORCID: http://orcid.org/0000-0001-7329-2268
Брико Николай Иванович – академик РАН, д.м.н., профессор, заслуженный деятель науки РФ, заведующий кафедрой эпидемиологии и доказательной медицины ФГАОУ ВО «Первый Московский государственный медицинский университет им. И.М. Сеченова» Минздрава России (Сеченовский Университет), Москва, Россия; е­mail: nbrico@mail.ru; ОRCID: http://orcid.org/0000-0002-6446-2744
Герасимов Андрей Николаевич – д.ф-м.н., профессор, заведующий кафедрой медицинской информатики и статистики ФГАОУ ВО «Первый Московский государственный медицинский университет им. И.М. Сеченова» Минздрава России (Сеченовский Университет), Москва, Россия; е­mail: andr­gerasim@yandex.ru; ORCID: https://orcid.org/0000-0003-4549-7172
Иваненко Александр Валентинович – д.м.н., главный врач ФБУЗ «Центр гигиены и эпидемиологии в городе Москве», Москва, Россия; е-mail: fguz@mossanepid.ru
Волкова Наталья Александровна – заведующая эпидемиологическим отделом ФБУЗ «Центр гигиены и эпидемиологии в городе Москве», Москва, Россия; е-mail: fguz@mossanepid.ru
Лиознов Дмитрий Анатольевич – д.м.н., и.о. директора ФГБУ «НИИ гриппа имени А.А. Смородинцева» Минздрава России; заведующий кафедрой инфекционных болезней и эпидемиологии ФГБОУ ВО «Первый Санкт-Петербургский государственный медицинский университет имени академика И.П. Павлова» Минздрава России, Санкт-Петербург, Россия; е-mail office@influenza.spb.ru ORCID: https://orcid.org/0000-0003-3643-7354
Даниленко Дарья Михайловна – к.б.н., заместитель директора по научной работе ФГБУ «НИИ гриппа имени А. А. Смородинцева» Минздрава России, Санкт-Петербург, Россия; е-mail: office@influenza.spb.ru; ORCID: https://orcid.org/0000-0001-6174-0836


Похожие статьи


Бионика Медиа