Определение эпидемиологии как науки на протяжении всех лет ее существования было предметом дискуссий. Весьма наглядно его эволюцию можно проследить в недавно изданном словаре В.В. Шкарина и соавт. «Термины и определения в эпидемиологии» [1]. Следует заметить, что четкость определения науки имеет не только академическое значение, но, самое главное, из него органично вытекают те или иные цели и задачи дисциплины. Как поет герой одного популярного мультфильма: «Как вы яхту назовете, так она и поплывет». К сожалению, и в современных учебниках, и в пособиях по эпидемиологии нет единого определения эпидемиологии [2–5]. Даже после внедрения нового паспорта научной специальности (14.02.02 Эпидемиология) [6], в котором представлено определение науки, – казалось бы, квинтэссенция существующих мнений, – появляются публикации по этой проблеме [7, 8]. Надо полагать, что основная причина незатихающих дискуссий, по крайней мере в последние годы, кроется в том, что отечественная эпидемиология находилась в длительной изоляции от мирового научного сообщества, в котором эпидемиология всегда рассматривалась как единая научная дисциплина, в отличие от нашей страны, где доминировало представление о ней как о науке, направленной на изучение только инфекционной патологии и, соответственно, на ее профилактику. Поскольку большинство ведущих отечественных ученых сформировались в парадигме требований старой отечественной эпидемиологии, вполне естественно их стремление как-то сблизить ранее существовавшие представления об эпидемиологии с теми тенденциями, которые есть в мировой эпидемиологии. При этом справедливо указывается, что «…это непростой процесс, который требует взаимных шагов и подчас дипломатических решений, времени, бережного отношения к имеющемуся теоретическому наследию с целью его сохранения, развития и интродукции в зарубежные школы» [8].

Проведенный П.И. Огарковым и Ю.Г. Иванниковым [9, 10] анализ существующих определений эпидемиологии на основе канонов философии показал, что важнейшими ошибками в них являются: определение науки по методу, определение науки по цели, отсутствие в определениях науки ее объекта и предмета или использование только одного из представленных понятий. Это позволило им прийти к заключению, что ни одно из определений по существу не отвечает главному требованию: использования в качестве структурирующих элементов понятий об объекте и предмете. Следует подчеркнуть, что в эпидемиологии, за редким исключением, эти понятия не разделяют, тогда как в философии еще в 1904 г. австрийский философ Р. Амезедер обосновал необходимость их выделения, хотя и в философии идет перманентная дискуссия о том, что есть объект и предмет исследования. Тем не менее, в соответствии с существующими взглядами, понятия «объект» и «предмет» соотносятся как общее и частное. Объект – это процесс или явление, порождающее проблемную ситуацию, и взятое исследователем для изучения. Предмет – это то, что находится в рамках, границах объекта. Предмет – это тот аспект проблемы, исследуя который, мы познаем целостный объект, выделяя главные, наиболее существенные признаки [11, 12]. В этой связи можно согласиться с тем, что предметом изучения эпидемиологии является заболеваемость [4, 6, 8]. Однако следует признать, что любая заболеваемость (инфекционная и неинфекционная) есть отражение (проявление) в человеческой популяции тех или иных процессов: эпидемического – инфекционная заболеваемость, других – неинфекционная заболеваемость. Поэтому нельзя не согласиться с мнением Л.П. Зуевой и Р.Х Яфаева, представленным в новом учебнике по эпидемиологии [4], что предмет эпидемиологии – процесс возникновения и распространения любых патологических состояний среди людей. За некоторым, правда, исключением – процесс – это все-таки не предмет, а объект изучения. Суммируя все вышеизложенное, определение эпидемиологии может быть следующим: наука, изучающая процесс возникновения и распространения любых патологических состояний среди людей. Предметом ее является формирующийся в результате этого популяционный уровень организации патологии или заболеваемость населения. Вместе с тем, принимая как данность современное развитие эпидемиологии, как науки общемедицинской (как бы кто не относился к этому термину), мы полагаем справедливым мнение П.И. Огаркова и Ю.Г. Иванникова [10], указывающих на необходимость самостоятельного существования инфекционной эпидемиологии, которая «… далеко не исчерпала свои возможности и не выполнила все стоящие перед ней задачи». Поэтому вполне оправданно, на наш взгляд, выделение в научном паспорте специальности «Эпидемиология» двух ее направлений: эпидемиологии инфекционных и эпидемиологии неинфекционных болезней. Общим для них будет и объект исследования, и предмет, и метод исследования. Тем не менее не следует забывать специфику объекта исследования эпидемиологии инфекционных болезней, – эпидемический процесс (ЭП), биологической основой которого является паразитарная система, что обусловливает и особенности его изучения. В этом случае анализ заболеваемости населения по территориям, среди различных групп населения и во времени, постулируемый как метод в паспорте научной специальности, и в этом мы тоже солидарны с П.И. Огарковым и Ю.Г. Иванниковым [10], – это только первый шаг и необходимо в дальнейшем использование методов, разработанных инфекционной эпидемиологией для изучения механизма передачи инфекции, ее резервуара и источника, коллективного и индивидуально иммунитета и т.д., то, что Л.В. Громашевский называл «комплексным эпидемиологическим методом» [13].

Важное отличие предмета от объекта познания состоит также в том, что один и тот же объект могут изучать разные науки, каждая из которых имеет свой особый предмет познания. В таком аспекте неоценимую роль в подтверждении наших умозаключений играют сложившиеся представления об ЭП как сложной многоуровневой системе, имеющей биологическую и социальную составляющие [14, 15]. Каждая из этих составляющих изучается комплексом различных наук (см. cхему), интеграция и интерпретация получаемых ими научных данных в итоге только и могут дать нам истинное представление о столь многогранном явлении, как ЭП [16]. Поэтому можно считать ЭП объектом исследования и других наук, входящих в инфектологию, но изучающих ЭП на других иерархических уровнях. Такое представление об объекте изучения эпидемиологии имеет важное практическое и теоретическое значение. В итоге специалисты, проводящие исследования на нижних иерархических уровнях ЭП (организменном и суборганизменном), должны понимать, что они вносят вклад в изучение не только тех или иных проблем микробиологии, иммунологии, клиники инфекционных болезней и т.д, но и механизмов развития ЭП (популяционный уровень). В этой связи заметим, что все теории эпидемиологии созданы на стыке наук. К сожалению, сейчас такого понимания, как правило, не возникает. Ученые-микробиологи, например, в лучшем случае в выводах своих исследований поднимаются до организменного уровня, расшифровывая патогенез болезни или внедряя новые методы диагностики, совершенно не представляя, однако, да и подчас не задумываясь о том, как их исследования преломляются на уровне популяционном. То же во многом касается и инфекционистов. Поэтому возникает важный вопрос: а кто же должен интегрировать и интерпретировать эти исследования? Как мы полагаем, поскольку для эпидемиологов ЭП – это основной объект исследования, а в соответствии с системным подходом каждый вышестоящий уровень вбирает в себя нижестоящий, то, естественно, вся ответственность в этом плане должна возлагаться на них. Вот почему мы считаем необходимым участие эпидемиологов в специализированных диссертационных советах по инфекционным болезням, микробиологии и, возможно, других: иммунологии, вирусологии, паразитологии и т.п. Соответственно и в специализированные советы по эпидемиологии необходимо включать смежных специалистов. В настоящее же время в соответствии с требованиями ВАК они, напротив, из таких советов выводятся.

Схема.

Как сказано выше, анализ эпидемиологами только заболеваемости, без привлечения результатов исследований микробиологов, инфекционистов, иммунологов и т.д., никоим образом не позволяет выйти на механизмы развития ЭП. Потому мы полагаем, что в идеале именно эпидемиологи должны ставить перед другими специалистами конкретные задачи, направленные на изучение причин, условий и механизмов развития ЭП. Однако в настоящее время, за редким исключением, им самим приходится выполнять и микробиологические, и иммунологические и другие исследования.

По мнению В.Д. Белякова и соавт. [17], и структура медицинской науки носит многоуровневый характер. Поэтому в изучении и неинфекционной эпидемиологии, как мы полагаем, необходим системный подход. Вопрос в другом: кто в этом случае должен интегрировать и интерпретировать результаты исследований, проводимых, например, на суборганизменном уровне биохимиками или патофизиолагами, а на организменном – клиницистами того или иного профиля? Сосредоточиваясь в изучении эпидемиологии неинфекционных болезней только на популяционном уровне исследований, выявляя только факторы риска, эпидемиолог рискует превратиться в «фельдшера с компьютером». Тем не менее, оценивая некоторые современные учебники и пособия по эпидемиологии, как отечественные, так и зарубежные [3, 18], приходишь к убеждению, что от эпидемиологов требуют только этого. Может быть, именно из-за игнорирования возможностей эпидемиологов в изучении соматической патологии в ней нет сегодня каких-то обобщающих теорий по процессу ее формирования. С другой стороны, готовы ли и способны сами эпидемиологи к решению таких задач? Поскольку выявление причин, условий и механизмов формирования заболеваемости заявлено в паспорте специальности, то мы просто обязаны это делать. В этом плане, вероятно, прежде всего следует внести соответствующие коррективы в программу подготовки врачебных кадров.

Таким образом, выделение в эпидемиологии не только предмета, но и объекта науки открывает перед учеными совершенно иные горизонты в их исследованиях, направляя на решение новых, ранее не ставившихся перед ними задач.