Обобщение научных достижений в области борьбы и профилактики сибирской язвы за последние полвека, а также характер складывающейся в настоящее время ситуации диктуют необходимость пересмотра некоторых подходов к организации и проведению надзора за данной инфекцией в Российской Федерации.

Согласно современным представлениям, эпизоотолого-эпидемиологический надзор (далее – надзор) за сибирской язвой – это информационно-аналитическая система, обеспечивающая всестороннюю оценку ситуации для последующей разработки комплекса профилактических мероприятий. Регистрация вспышек на фоне неуклонного снижения заболеваемости сибирской язвой среди людей и животных, отмечаемого в последние полвека, свидетельствует о значимости выявления предпосылок и предвестников возможных эпидемиологических осложнений. Важно это еще и в связи с меняющимися социально-экономическими и природными условиями, способствующими поддержанию эпизоотолого-эпидемического процесса сибирской язвы, в которых целью надзора должна стать оценка эпидемиологического риска.

Для достижения указанной цели направления надзора за сибирской язвой соответствуют статистическому (эпидемиологическому), социально-гигиеническому, экологическому, эпизоотологическому, микробиологическому и молекулярно-генетическому мониторингам, позволяющим в комплексе объективно оценивать все возможные риски.

В риск-ориентированном надзоре объектами статистического мониторинга, кроме заболеваемости населения, являются стационарно неблагополучные по сибирской язве пункты (СНП), а также расположенные на их территориях почвенные очаги. К сожалению, в последнее время информация о них остается невостребованной. Между тем, в силу особенностей экологии возбудителя именно выявление, учет, паспортизация и постоянное слежение за СНП и почвенными очагами рассматриваются в качестве основной функции надзора за сибирской язвой [1].

В значительной степени эту работу облегчает наличие созданного в Центральном НИИ эпидемиологии Роспотребнадзора (далее – ЦНИИЭ) и постоянно обновляемого Кадастра стационарно неблагополучных по сибирской язве пунктов Российской Федерации, в котором представлена обобщенная и систематизированная информация о СНП с 1900 г. по настоящее время. За последние 15 лет электронный Кадастр дополнен данными о проявивших в этот период активность 127 СНП, в том числе о 37 новых. При анализе их территориальной привязки и активности установлено, что максимальной опасностью обладают рецидивирующие СНП с многократной активностью, проявившие себя на нескольких территориях страны: в Ростовской, Саратовской областях, а также в Чеченской Республике. Особенно неблагополучна в этом отношении Республика Северная Осетия – Алания, где на территории двух районов выявлено три рецидивирующих СНП. Один из них расположен в с.Чикола Ирафского района, который с 1928 г. проявил активность 40 раз [2].

Таким образом, Кадастр позволяет на основе динамического анализа проявлений активности СНП выявлять неблагополучные по сибирской язве территории Российской Федерации. Сложность практического использования Кадастра состоит в том, что с течением времени многие адреса, указанные в нем, претерпели изменения в связи с исчезновением или изменением названий населенных пунктов, административными реформами и т. д. Такая ситуация диктует необходимость проведения серьезной работы по актуализации Кадастра с участием практически всех субъектов Российской Федерации. По имеющимся данным, на отдельных территориях такая работа уже проведена или проводится [3, 4].

Другая задача статистического мониторинга заключается в сборе и анализе информации о почвенных очагах. Большинство из них на территории Российской Федерации представлены сибиреязвенными захоронениями. Целенаправленная работа по определению опасности таких захоронений позволила выявить основные риски, связанные с данными объектами, а также разработать методологию их комплексной оценки [5].

Имеющиеся сегодня информационные возможности позволяют превратить электронный вариант Кадастра в интерактивные карты, обеспечить точную привязку не только СНП, но и известных почвенных сибиреязвенных очагов (скотомогильников и др.) к географическим (физическим, ландшафтным, гидрографическим и почвенным) картам с указанием степени опасности объектов и размеров установленных санитарно-защитных зон (СЗЗ). Вариант такого ресурса уже создан, однако с учетом расширяющихся задач ГИС «Сибирская язва» требует модификации [6].

Социально-гигиенический мониторинг призван обеспечить надзор за сибирской язвой информацией о социальных рисках. К ним в настоящее время, кроме известных профессиональных, бытовых, поведенческих факторов риска, относятся также данные о перспективном развитии территорий, связанном с ним строительстве, освоении новых и ранее неиспользуемых земель, создании и расширении сельскохозяйственных комплексов, фермерских хозяйств и т. д.

Уже сейчас наши исследования показали, что в непосредственной близости к сибиреязвенным захоронениям нередко располагаются фермерские хозяйства, организуется выпас животных, а также находятся рекреационные зоны. Интенсификация хозяйственной деятельности привела к приближению жилой застройки к имеющимся старым сибиреязвенным захоронениям. В результате проживающее в ней население оказалось размещенным в границах СЗЗ. По нашим данным, в СЗЗ сибиреязвенных захоронений, расположенных в Центральном и Приволжском федеральных округах, численность населения составляет более 500 человек, из них более 80% заняты в сельскохозяйственной деятельности и не привиты против сибирской язвы [7].

Действительно, в последние годы отмечается сокращение объемов плановой иммунизации контингентов, относящихся к группам риска, в число которых входят как профессиональные группы, так и лица, проживающие в неблагополучных по сибирской язве пунктах. Установлено, что в период с 2001 по 2010 г. объем вакцинации против сибирской язвы по сравнению с 1991–2000 гг. сократился в 5,5 раз, а ревакцинации – в 4,3 раза. Ежегодно отмечалось снижение числа декретированных групп населения, подлежащих иммунизации против сибирской язвы. Так, если в 1991 г. против сибирской язвы было сделано 247 253 прививок, в 2000 г. – 81 640, в 2010 г. – 54 679, то в 2015 г. привито всего 13 474 человек. На одной из самых неблагополучных по сибирской язве территорий – в Республике Северная Осетия – в 2015 г. иммунизация населения не проводилась вовсе.

Снижения рисков, связанных с профессиональной деятельностью и поведением населения в быту, можно добиться путем информирования. Проведенные нами исследования показали, что уровень информированности населения, проживающего на угрожаемых территориях, оценивается как низкий: 17% респондентов не знали, что такое сибирская язва, 67% опрошенных не считали, что заразиться опасной инфекцией можно при уходе за больным животным, при разделке туш. Около 70% населения были убеждены, что в современных условиях заразиться сибирской язвой можно через воду. К недостаткам информирования следует отнести и наличие у населения диаметрально противоположных точек зрения на опасность заражения: одни значительно преувеличивают риски, другие пренебрегают опасностью. Так, на отдельных территориях вблизи сибиреязвенных захоронений в течение десятилетий выращивали картофель, устраивали пикники, разбивали палаточные лагеря. Напротив, преследуя свои интересы, например, с целью не допустить строительства и иного развития территорий граждане искусственно нагнетали ситуацию вокруг сибиреязвенных захоронений, приглашая СМИ и обращаясь в прокуратуру и органы исполнительной власти разного уровня.

Отдельные риски связаны с возможностью завоза (заноса) и распространения сибирской язвы. В этом направлении мониторинг должен оценивать ситуацию за рубежом, в том числе на приграничных территориях [8, 9].

Особенности природно-климатических условий, неблагополучие по сибирской язве на территориях сопредельных государств, протяженность границ, неполный охват вакцинацией групп риска, увеличение поголовья сельскохозяйственных животных в частном секторе позволяют отнести отдельные приграничные субъекты Российской Федерации, какие как Астраханская, Волгоградская, Саратовская, Оренбургская, Новосибирская, Омская и Амурская области, а также Алтайский край, к территориям риска.

Таким образом, динамическая оценка перечис­ленных рисков, в том числе на неблагополучных и угрожаемых территориях, несомненно, будет способствовать стабилизации ситуации.

Экологический мониторинг состоит в выявлении природных факторов риска, перечень которых известен благодаря многочисленным исследованиям по изучению экологии возбудителя, а также работам по установлению закономерностей территориального распределения и проявления активности СНП по сибирской язве [1]. Среди природных факторов, способствующих сохранению возбудителя, выделены климатические условия, характер ландшафта, гидрологические, гидрогеологические, а также почвенные условия. Локализация СНП и почвенных очагов в низинах или вблизи водоемов, аллювиальные отложения, лесовидные глины и суглинки, черноземный или каштановый тип почвы, ее высокая аэрация, нормальная или слегка щелочная реакция (рН 5,5–7,5), выше среднего или высокая (2000–2550 °С) теплообеспеченность, коэффициент увлажненности в пределах 0,63–1,33, содержание органических веществ и гуминовых кислот в пределах 94–125 см, а также наличие микроэлементов в оптимальных количествах способствуют поддержанию жизнеспособности возбудителя [6]. Разумеется, изучение влияния данных факторов на активность эпизоотолого-эпидемического процесса сибирской язвы проводится не в рамках рутинного надзора, а в специальных научных исследованиях, которые позволяют ранжировать территории по степени неблагополучия.

В задачи же надзора входит выявление природно-климатических условий, способствующих осложнению ситуации по сибирской язве. К таким условиям на неблагополучных и угрожаемых территориях можно отнести экстремальные природные явления (ливни, наводнения, сели, оползни и др.), резкие изменения температуры воздуха и увлажненности почвы в период сезонного риска. Именно они являются сигналом для проведения комплекса профилактических мероприятий на конкретных территориях.

Выявлению территорий риска, где чаще всего наблюдаются такие неблагоприятные условия, может способствовать использование новейших информационных систем, например, основанных на результатах дистанционного спутникового зондирования. Первой такой системой, созданной для нужд надзора, является разрабатываемая совместно со специалистами ЦНИИЭ программа «ВЕГА-эпидемиолог». Она позволяет выполнять прикладные исследования по выявлению и прогнозированию природно-климатических факторов риска, что уже показано на модели инфекций, передающихся клещами [10].

Эпизоотологический мониторинг должен содержать информацию о динамике численности поголовья сельскохозяйственных животных на неблагополучных территориях, его структуре, а также восприимчивости к возбудителю. Межведомственная разобщенность не всегда позволяет получать и оперативно оценивать информацию, касающуюся эпизоотических рисков. Тем не менее доступная официальная информация свидетельствует об их существовании на отдельных территориях страны. Так, изменения в хозяйственной деятельности привели к росту поголовья сельскохозяйственных животных в частном секторе и увеличению фермерских хозяйств. Доля находящегося в частном владении поголовья крупного рогатого скота (КРС), который является основным источником заражения человека, достигла к 2007 г. 50% и сравнялась с поголовьем в сельскохозяйственных организациях. Между тем недоучет частного скота не позволяет обеспечить его максимальную защиту путем вакцинации [2].

Кроме того, на неблагополучных по сибирской язве территориях традиционно сосредоточена большая часть поголовья КРС. Так, к концу 2011 г. максимальная численность поголовья была зарегистрирована в Алтайском крае, Республиках Дагестан, Башкортостан и Татарстан (свыше 900 000 голов). Высокая численность поголовья КРС отмечена также в Краснодарском крае, Ростовской, Саратовской и Оренбургской областях, Республике Калмыкия (от 500 000 до 900 000 голов). Как показали наши исследования, наибольшую опасность в плане потенциального распространения сибирской язвы в настоящее время представляет именно КРС, принадлежащий частным владельцам, а также коллективным фермерским хозяйствам, практикующим сезонный отгонный тип животноводства [2].

По нашим данным, полученным в процессе изучения опасности сибиреязвенных захоронений, расположенных в разных регионах страны, на большинстве приближенных к ним территорий численность поголовья КРС составляет от 100 и более голов. Несмотря на то что на всех этих территориях проводится плановая профилактическая иммунизация восприимчивых к болезни сельскохозяйственных животных, независимо от их принадлежности, ее качество соответствует установленным требованиям лишь в 75% случаев [7].

Микробиологический мониторинг

Традиционный подход к изучению реальной эпидемиологической опасности объектов риска заключается в проведении лабораторных исследований на наличие возбудителя. Между тем, особенности экологии B. anthracis и существующие методы индикации возбудителя в объектах внешней среды не позволяют расценивать его отсутствие в изученных пробах в качестве критерия благополучия. Как показали проведенные ранее исследования [1], частота обнаружения возбудителя в почве ничтожно мала и составляет в среднем 1,3%. Это зависит от многих факторов, в частности, от правильности отбора проб, соблюдения требований по их транспортировке и дальнейшей подготовке для проведения исследования и др. Однако основным моментом, определяющим успех поиска возбудителя, является определение необходимого объема исследований, а также мест, точек и глубин забора проб. По нашим данным, в настоящее время микробиологический мониторинг почвенных очагов, несмотря на предписания нормативных документов, из-за ресурсных ограничений практически не проводится. Проведенные нами исследования около 3000 объединенных проб почвы (воды, ила) на наличие спор или вегетативных форм сибирской язвы, отобранных с территорий 35 сибиреязвенных захоронений, расположенных в разных природно-климатических зонах, не дали положительных результатов, также как и исследования Б.Л. Черкасского с соавт. [11] по изучению опасности территорий Крайнего Севера. В условиях тундры, в том числе на полу­острове Ямал, где летом текущего года, спустя почти 50 лет после организации названной экспедиции, наблюдалась крупнейшая эпизоотия среди северных оленей, повлекшая за собой множественные случаи заражения и даже гибели людей, было изучено 310 проб почвы, взятой в местности с возникавшими в прошлом вспышками сибирской язвы. Это свидетельствует либо о реальном отсутствии возбудителя, либо о несовершенстве применяемых методов индикации.

Таким образом, отрицательные результаты лабораторных исследований почвы вокруг старых захоронений не дают основания признавать изучаемую территорию безопасной. В оценке риска результаты микробиологического мониторинга являются лишь одним из обязательных, но не единственным компонентом при их комплексном изучении.

Молекулярно-генетический мониторинг

Развитие и совершенствование средств и методов лабораторной диагностики сделали не только возможным, но и необходимым использование молекулярно-биологических методов и в надзоре за сибирской язвой. Изучение генетической структуры возбудителя уже сейчас позволяет расшифровывать вспышки [12], а в ближайшем будущем определять факты завоза нехарактерного для конкретной территории возбудителя. К тому же молекулярно-генетические исследования могут пролить свет на ряд нерешенных задач, связанных с экологией возбудителя, способностью его к выживанию и длительному сохранению в условиях внешней среды.

Немаловажную роль в обеспечении результативности надзора за сибирской язвой играют организационные аспекты. К ним следует отнести ресурсное обеспечение, выявление приоритетных направлений и координацию научных исследований, совершенствование нормативно-правой базы, непрерывную подготовку кадров, создание системы информирования населения.